Как там наш малыш?
Представьте себе состояние молодой мамы, которая первый раз оставила ребенка в детском саду. Представили? Так вот, это очень слабое подобие того, что будет твориться в душе Родителей все 9 месяцев беременности.
Как себя ведет СМ? Не нарушает ли режим? Правильно питается? Выполняет ли медицинские предписания? Не делает ли чего-нибудь что может повредить малышу? Здоровый ли ребенок растет? Нет ли генетических отклонений? Эти вопросы прямо или косвенно будут всплывать вплоть до того момента, пока врачи не подтвердят — родился нормальный и здоровый малыш. Биологические родители и днем, и ночью могут позвонить суррогатной матери или куратору потому что, скажем, кому-то из них приснился плохой сон или на улице похолодало и их интересует, тепло ли суррогатная мать одевается. Как грубовато, но точно сказал один из персональных менеджеров программ СМ: «башню им на 9 месяцев отрывает напрочь». Да, родители, конечно же, знают о том, что о любых изменениях они узнают первыми, и если им не звонят — значит, все нормально. Но это ничего не меняет. Как не меняет это и того факта, что с этой повышенной тревожностью ничего не поделаешь — как ни успокаивай, как ни «купируй приступы» беседами с психологами — они будут возвращаться вновь и вновь. А то, что при работе через агентство Родители, как правило, лишены возможности напрямую общаться с суррогатной матерью, только усугубляет ситуацию.
Отношения биологических родителей и суррогатной матери
Вот мы и подошли к этому интересному вопросу: почему же «черствые и бессердечные» агентства не разрешают биологическим родителям общаться с суррогатной матерью напрямую? Ответ, в общем-то, простой, но неутешительный для биологических родителей: потому что родители не умеют этого делать, и это может привести к серьезным последствиям. Идеальными взаимоотношениями между биологическими родителями (или их представителями в случае с агентством) и СМ в процессе выполнения программ суррогатного материнства является модель «заказчик-исполнитель», где выполняемая услуга — вынашивание чужого ребёнка для бездетной семейной пары. Отношения сторон определены письменным договором, где четко прописано, какие услуги поручаются исполнителю, что он имеет право делать и что не имеет, какова ответственность за невыполнение условий договора и проч. И, как говорится, «все возникающие разногласия решаются сторонами путем конструктивных переговоров». Что, собственно, и происходит, когда отношения выстраиваются между агентствами и СМ.
Однако, практика показывает, что построение таких отношений за редким исключением, напрямую невозможно. Что теряет СМ в случае неудачного исхода программы? Некоторое количество времени и потенциального вознаграждения. Что теряют Родители, помимо тех же денег и времени? МАЛЫША, а, может быть, и всякую надежду продолжить свой род. Кто теряет больше? Вопрос риторический. Думаете, не понимает это СМ? Конечно же, понимает. Психологически, позиция биологических родителей здесь крайне уязвима, и в огромном большинстве случаев отношения «заказчик — исполнитель» здесь очень быстро превращаются в «я сказала — вы сделали», причем, как мы понимаем, «я сказала» здесь относится вовсе не к биологической матери.
Проще говоря, СМ привыкает к мысли, что биологические родители ей обязаны во всем и по гроб жизни. Типичный пример из реальной жизни. Из рассказа суррогатной матери «Ну вот захотелось мне ночью арбуза. Ведь это же для их ребенка надо! Позвонила родителям, через 2 часа они мне привезли арбуз». То, что дело происходило глубокой ночью, и биологическим родителям пришлось ехать к ней через весь город, ее абсолютно не смутило. Впрочем, это еще цветочки. Равно как и, допустим, следующая ситуация «ой, у меня дочка в таком старом пуховике ходит. Давайте вы мне не будете одежду для беременных покупать на зиму, а лучше купите моей дочке пуховик, а я уж как-нибудь...». Понятно, что дело заканчивается тем, что и дочка, и мама имеют новую зимнюю одежду.
Хорошо, если СМ — человек порядочный, и подобной мелочью дело и ограничится. Однако бывает и другое развитие событий. Психологически «разогнавшись» на подобных ситуациях, СМ становится готова к тому, чтобы пересмотреть существенные пункты договоренностей между ней и биологическими родителями (например, размер вознаграждения)— естественно, в лучшую для себя сторону. И в этом случае биологические родители либо будут вынуждены уступать все возрастающим требованиям СМ, либо возникает реальная опасность серьезного конфликта, который может, например, закончиться прерыванием беременности по решению СМ или биологических родителей.
Чей ребенок?
К сожалению, российское законодательство (очевидно, защищая интересы СМ, хотя из приведенных выше доводов следует, что не она является наиболее уязвимым звеном программы) предусматривает, что СМ имеет первичное право на регистрацию себя в качестве матери ребенка. И только если она официально отказывается от этого права (точнее, письменно дает разрешение на запись биологических родителей в качестве ребенка), тогда Родители могут пойти с этим согласием в ЗАГС и получить свидетельство о рождении, где они будут записаны в качестве родителей малыша. Согласие такое может быть получено только в роддоме, когда ребенок уже появился на свет. Для полноты картины добавлю, что, опять-таки по закону, на кого бы ни было оформлено свидетельство о рождении, «отменить» его невозможно, и никакие суды, никакие генетические экспертизы здесь не помогут. Таким образом, юридически все 9 месяцев биологические родители живут под дамокловым мечом вопроса «подпишет СМ согласие или не подпишет?».
Как ни странно, с практической точки зрения ничего страшного в этой ситуации нет (при условии правильной организации программы). Как говорит директор одного из московских агентств: «Самый большой страх Родителей — то что СМ ребенка не отдаст. А самый большой страх СМ? Что Родители ребенка не возьмут». Действительно, если говорить про СМ, то ее практическое побуждение для участия в программе — это, прежде всего, получение вознаграждения за выполненную работу для улучшения жизни своей семьи. Если она оставит ребенка себе, то мало того, что не получит этого самого вознаграждения, но еще вдобавок, «повесит лишний рот на шею», а также будет вынуждена выплачивать очень серьёзные для ее уровня доходов штрафы.
А как же быть с теми известными нам по всяким ток-шоу случаями, когда СМ оставляла ребенка себе? Так вот, львиная доля этих случаев происходила как раз во время выстраивания прямых отношений между Родителями и СМ. Проще говоря — СМ в своих постоянно повышающихся требованиях не смогла вовремя остановиться, что и привело к конфликту. Плюс юридическая безграмотность сторон. Самая известная суррогатная мать страны, оставившая себе ребенка, в кулуарах очередного ток-шоу обмолвилась автору этих строк «если бы я тогда знала законодательство...». Думается, если бы все стороны таких конфликтов знали бы о правовых последствиях их действий — таких случаев и не было бы вовсе. А это, опять, та сторона процесса, которую обеспечивает агентство.
Еще более нелепым здесь выглядит страх СМ о том, что Родители не заберут ребенка (и, читай по губам, не заплатят ей денег). Контракты в агентстве построены таким образом, что к моменту рождения ребенка биологические родители выплачивают всю стоимость контракта. При этом контракты выстроены таким образом, что в случае отказа Родителей от ребенка им эти деньги не возвращаются, а СМ получает полагающееся им вознаграждение (свою то работу она выполнила, ребенка честно выносила). Зачем биологическим родителям тратить от 2 млн. руб. на рождение ребенка, чтобы потом отказаться от него? Тогда проще уж сразу эти деньги в форточку выкинуть — быстрее будет. Но, как бы там ни было, подобные беспокойства, обоснованы они или нет, имеют место, являются специфическими для программ СМ.
